Исповедь старой женщины

Вы спросите, кто знает мое имя
И почему сама его не смею вам сказать?
Какой секрет оно позволит вам узнать?
Загадки права не имеют быть простыми.

Я каждый вечер память мучаю свою,
Судьбы игру огню в камине излагая.
Хоть жив, он не ответит мне, прекрасно знаю,
Но повторять все каждый раз не устаю.

Моя судьба была сурова, хладнокровна,
Неколебима, словно неродная мать.
В иной момент терпенье стала я терять,
Катясь по жизни полосе, отнюдь не ровной.

По молодости дурочкой без головы слыла,
И знала: в этом омуте я быстро дна достигну,
И на запястьях у святых подобны стигмам,
Рубцы на сердце выжигала плоть дотла.

Любовью я игралась как-то невзначай,
Все подворотни изучив с сердечным другом,
До той поры, как моя лучшая подруга
Повадилась вдруг заходить к нему на чай.

Сейчас те дни достойны лишь кривой усмешки...
Куда ж ушла моя былая красота?
Туда же, куда следом пятилась мечта,
По молодости допускавшая мне мелкие огрешки.

На долю странные мне пали времена:
Неверный верного мог сделать виноватым,
И будь ты трижды гением проклятым,
Ты доказать не смог бы, чья же в том вина.

Отцы шли на детей, а брат на брата,
И не сыскать спокойствия, и мира, и любви.
Бурлили реки, переполнены крови,
И то и дело верещала сталь набата.

Не помню я семью, не помню всех родных,
Кто близок был по крови и по духу.
Народ топили беды, словно в вине муху,
И мертвых вскоре стало больше, чем живых.

А жизнь все шла, судьба все издевалась,
Бывало, приходилось даже ворожить...
Хотелось есть, хотелось просто жить,
На смертных грех была готова, и попалась.

И дальше память обрывается, увы.
Наверно, я об этом очень сожалею,
Я всей душой своей неистово болею
И вспомнить не могу, что вторил глас молвы.

Полжизни в забытье - тюремной хуже клетки.
Ну что ж, секреты пусть покинут мир со мной.
Мне не положено вкусить судьбы иной,
Как сладкой, супротив всех зол, таблетки...