Я трепетно и нежно кладу на холст кисти печать.
Давно я, ангел мой, мечтал портрет прекрасный твой начать.
Как кисти нежные твои покоятся на шелке темном,
Как взгляд твой - нежный и прямой...

Мы не разлей вода, мы брат и сестра.
Мы два близнеца, мы вместе навсегда.
Если что спасу тебя,
И жизнь я за тебя отдам...

Надо мной небеса неестественно темного цвета,
Я от мира шла стороной, я плевала на все запреты,
Чтобы только смотреть, рисовать это все и слушать,
Пострашней, чем у Гоголя, я взирала на мертвые души.
Я платила частицей, я посмела распоряжаться,
Бог прости, рассчитаюсь на этой станции.
Почему когда я погибала, а потом воскресала ради ...?
Меня обвиняли в любви, те, кто ее растратил.. кстати.
Твое имя - как крест, до конца как молитву и как проклятье,
Перед Господом прямо сложу, перед всей Его ангельской ратью.
Я его берегу под сердцем, да получше чем херувимы - небесные семь печатей,
Я от этого не отрекусь, даже в самый ненастный час на закате.
Только вновь небеса неестественно темного цвета,
Я еще не закончила, заражаясь слепящим… но серым бредом.

В моих наушниках тихо музыка играет
Стою на улице пустынной
В мусорку сигареты летят...

Я не знаю, ни как тебя зовут,
Ни как долго ты живешь на планете.
А как видишь ты мир вокруг?
В черно-белом иль радужном цвете?

Как увидеть, какие глаза
И какого цвета твой волос?
Ну а что же случится, когда,
Я впервые услышу твой голос?

Извинишься ли сердечно ты,
Мне однажды наступив на ногу?
Не разрушишь ли ты мои мечты?
Иль всего лишь потревожишь немного?

Как мне хочется скорей узнать:
«Тоже любишь ли сидеть на ступени?
А в твой кофе две ложки сахара класть?»
Обращусь к бледно-серой тени.

Меня не волновала её жизнь,
Чему так рада или что тревожит душу,
Куда везет её в ночь пятницы таксист,
С гримасой ненависти и потекшей тушью...