Однажды я тебя ударю

Дерзкий и наглый. Ублюдок вживую,
Колешься фразами, ловкими, грязными,
Ищешь в глазах визави вновь отчаянье,
Но получаешь лишь отрицание,
Злишься, смеешься. И все-таки разными
Сейчас мы являемся вплоть в никакую.

Жестокая я? Наверное, прав.
Но может жестокость иметь добрый нрав?
Дарить всем улыбки и радость вручать,
Помочь не впустую и, зная, сиять
Счастливой и странной ребячьей улыбкой,
Но боль в кулаке задержать, как ошибку,
И стиснуть зубами эту чертову боль!
Ты прав. Я играю жестокую роль.

Но ты ведь такой же. Всегда в новых масках:
С одними ты дружишь, смеешься, играешь,
С другими ты всех, с кем дружил, осуждаешь,
И с третьим пытаешься создать новый круг,
Кого ты тогда зовешь: «Лучший друг»?
И в жизни поймать фортуну желаешь,
Но смотришь в глаза и не понимаешь,
Когда и зачем я испачкалась в красках?

И так мы и будем. Стоять визави
И ждать от другого слова: «Нет, не жди».
Понять не поймем, как звали - не знаем,
Но только лишь голос застрял за губами,
Желанными, горькими, солеными, сладкими,
И до жажды в крови мягкими, рванными.
И гордые, черт! Ни на шаг к тому краю.
Однажды, ты знаешь, тебя я ударю,
А все потому, что ты странный и дерзкий,
А я до каления жестокая, честная.

Однажды, ты знаешь, тебя я ударю,
Ведь именно ты подойдешь к тому краю,
Перейдешь ту черту. Ты же наглый, я знаю.